23 января 2016 года на 93-м году скоропостижно скончался полковник в отставке Валентин Николаевич Гаврилов, жизнь которого была посвящена служению Отечеству

Опубликовано admin - пн, 02/08/2016 - 09:17

Мне вспоминается, как Валентин Николаевич Гаврилов блеском своих наград, будучи вместе с шестнадцатью ветеранами Великой Отечественной войны в Берлине 14 мая 2015 года в год 70-летия Победы поразил гостей со всего мира, которые стояли на огромной площади перед  Рейхстагом. Они подходили к нему, завороженно смотрели, вставали около него, за ним, чтобы сфотографироваться. Он был олицетворением советского воина, разгромившего фашизм, принесшего свободу Европе, Миру.

На груди Валентина Николаевича Гаврилова сверкали четыре ордена Красной Звезды, четыре ордена Отечественной войны, орден За заслуги перед Калининградской областью, медали "За боевые заслуги", "За оборону Сталинграда", "За штурм Кёнигсберга" и множество других государственных наград.

Гаврилов Валентин Николаевич родился в Ульяновске 25 марта 1923 года. В 1941 году он окончил среднюю школу и в августе 1941 года поступил в 1-е Ульяновское училище тяжелых танков. В августе 1942 года после окончания  училища в звании младшего лейтенанта назначен командиром танка "Т-34-76".

В Берлине у Рейхстага

В составе этого корпуса он принимал участвовал с 19 ноября 1942 года  по 3 января 1943 года в Сталинградской битве, после чего был направлен на формирование частей корпуса в Трегуляевские лагеря под город Тамбов.

В марте 1943 года корпус был передислоцирован под город Спасс-Деменск. Там лейтенант Гаврилов принимал участие в тяжёлых боях в должности командира танкового взвода. После неудачных боев 20 марта 1943 года бригаду вывели под город Юхнов. Бригаду доукомплектовали, и готовили к новым боям. Гаврилов был назначен адъютантом штаба 350-го отдельного танкового батальона и в этой должности он воевал на Орловско-Курском направлении. Его бригада вела бои за города Карачев, Новозыбков, Унеча, Ветка.

В Трептов-парке

2 октября 1943 года он вместе со своей частью вышел на реку Сож.

После этих боев был направлен в город Ордженикидзеград (район города Брянска) оттуда 21 октября 1943 года по железной дороге его часть переброшена в район города Великие Луки, и вошла в состав 2-го Прибалтийского фронта.

 

С 25 ноября 1943 года участвовал в боях севернее города Невель. Закончив там бои, часть была сосредоточена в районе северо-восточнее города Городок, где доукомплектовывалась личным составом, боевой техникой и занималась боевой учебой.

В период со 2 января 1944 года по 12 марта 1944 года бригада вела бои в районах Зарюнова, Городок, Невель, Турки-Перевоз, а затем выведена в район Курилина. Бойцы и командиры приводили себя в порядок, а старшему лейтенанту Гаврилову вручили орден "Красная звезда" и медаль "За оборону Сталинграда".

Герман Петрович Бич и Валентин Николаевич Гаврилов во время обеда на Прохоровском поле

23 июня 1944 года 1-й танковый корпус был введён в прорыв во время проведения  операции "Багратион". Так офицер Гаврилов принял участие в освобождении Белоруссии. В бою при форсировании реки Улла в районе города Улла погиб начальник штаба 350-го отдельного батальона капитан И. И. Смолин. Валентина Николаевича, уже опытного боевого штабного офицера назначили начштаба отдельного батальона. В этой должности он воевал в Белоруссии, Латвии – освобождал город .Добеле, Литве – освобождал город Шауляй и в Восточной Пруссии. В Боях за Восточную Пруссию ему присвоено звание капитан.

Герман Петрович Бич, первый заместитель председателя Калининградского областного комитета ветеранов "Российского Союза ветеранов"

*   *   *

Мы приводим личные воспоминания Валентина Николаевича о фронтовой жизни.

Война

- Я родился в Ульяновске. Отец был электриком, работал на заводе. Мать была телефонисткой. В семье двое детей. Квартира была коммунальная, трехкомнатная, в каждой комнате – по семье, общая маленькая кухня. С продуктами были сложности. Из сладостей помню только конфеты-карамельки, больше и не было ничего особенного.

Уже в седьмом классе мы ездили в Куйбышев на соревнования, и я занял первое место – был чемпионом Куйбышевской области в беге на тысячу метров. Я хотел поступать в институт физкультуры имени Лесгафта в Ленинграде. Но ничего не получилось, началась война. Мне было 17 лет, пошел 18-й год и я уже должен был быть призван в армию. Мы пришли в военкомат, а нас оттуда выгнали: "Ждите повестки". Повестку я ждал месяц, а потом решил поступить в Ульяновское танковое училище. Было бы артиллерийское, пошел бы в артиллерийское. Мать поддержала: "Воевать всё равно придётся, так что учись".

Учился я год. Из училища выпустили в звании младшего лейтенанта. Не потому что выпуск был ускоренным, а потому что на последнем экзамене (предшествующие были сданы на "отлично"), поторопившись с ответом, неправильно назвал число нарезов у 76-миллиметровой пушки. Угораздило же какого-то старлея задать этот вопрос.

Ну, а потом новоиспечённые танкисты ждали несколько дней, когда с фронта за ними приедут "покупатели". Приехал капитан, стал отбирать тех, кто изучал Т-34. Я учился на КВ-1. Обратился к капитану: "Возьмите меня, не подведу!" Едва уговорил, напирая на то, что пушка у обоих танков одного калибра, а экипаж у Т-34 даже меньше. Набранную команду повезли на формирование в Горьковский учебный автобронетанковый центр. Получил я свой танк и даже не знаю, как в него садиться, я ведь Т-34 не изучал. Выручил заряжающий, он как раз вылезал из люка: "С прибытием, товарищ командир, вот ваше место!" С экипажем мне повезло: все имели опыт службы и очень мне помогали, особенно на первых порах. Вскоре поступил приказ готовиться к переброске под Тулу. Там мы какое-то время стояли в окрестных лесах, потом нас опять погрузили на железнодорожные платформы и повезли под Сталинград.

В боях за Сталинград

Выгружались под бомбёжкой на станции Михайловка (до Сталинграда по прямой километров 160). Немцы налетели внезапно, до разгрузочного перрона состав не дотянул, – машинист затормозил и, отцепив паровоз, погнал его в укрытие. Танкисты разворачивали машины прямо на платформах и, рискуя опрокинуться, съезжали с высоких боковин на землю. В тот день я, младший лейтенант Гаврилов, впервые так близко соприкоснулся с войной. Особого страха, к собственному удивлению, не испытывал, все мысли были поглощены работой. Выгрузились,  замаскировались в близлежащем лесочке. Там и стояли, пока не поступил приказ - совершить ночной марш и выйти к хутору Избушенский.

В феврале 1945-го

Нужно было форсировать Дон, но ни понтонной переправы, ни плотов мы на берегу не увидели. И тут нам показывают: сооружённая из брёвен переправа находится под водой на полуметровой глубине. Больше суток нас обучали, что и как делать. Следующей ночью вся бригада благополучно перебралась на другой берег. По краям переправы, с фонариками в руках, стояли солдаты. В танках, для большей безопасности, были только командиры и механики-водители. Пришли на хутор, замаскировались в открытом поле под скирды соломы. Стали ждать. Однажды нас бомбили, был повреждён танк, его быстро отремонтировали. А потом, ночью, мы пошли в прорыв. Когда были на марше, разведка донесла - навстречу нам движется румынский полк. Его мы разгромили под орех. Оставшиеся в живых румыны разбежались. А утром бригада втянулась в бой с 20-й немецкой танковой дивизией. Это, как мы потом узнали, был первый день нашего контрнаступления под Сталинградом. Бой был тяжёлым и длился целый день. Что испытываешь, оказавшись в таком пекле? Чувство страха быстро притупляется. Идёшь вперёд, делаешь свою работу и ни о чём больше не думаешь. Главное чувство, которое испытываешь, – жуткая усталость…

Первым же выстрелом мы подбили немецкий Т-3. Потом ещё два. Не единожды опытный механик-водитель старшина Григорий Щемеров успевал уводить машину из-под разящего вражеского огня. Вечером немцы отступили. А 159-я бригада совершила ещё один марш на юго-восток к реке Лиске, где стала боевым порядком западнее Сталинграда. Задача одна – не позволить окружённой немецкой группировке прорваться на запад. С тыла танкистов прикрывали пехотные дивизии. Трое суток непрерывных боёв, в ходе которых мы записали на свой счёт две подбитые самоходки. И – новый приказ - заняв станцию Суровикино, двигаться дальше на запад.

В 1945-м

В бою за станцию высмотрели и подбили Т-3. Развернулись, а из этого уже горящего танка – снаряд прямо нам в корму. Все остались живы, но танк потеряли. Вызывает меня комбат майор Вакин. Ну, всё, думаю, крышка, пойду под трибунал. "Почему, - спрашивает комбат, - не докладываешь?" - "Боюсь", - отвечаю как есть. А он смеётся: "Воюешь ты хорошо, назначаю тебя командиром взвода, представляю к ордену Красной Звезды и очередному воинскому званию лейтенант". Выхожу из землянки – в сторонке стоит мой экипаж, за меня переживает. А я иду и улыбаюсь! Новый, сорок третий, год встретили весело: гоним проклятого немца на запад, что может быть приятнее и лучше?!

С боями – на запад

Самый трудный бой произошёл в районе Спас-Деменска Калужской области, вскоре после того как 159-я бригада прошла доукомплектование в Трегулевских лагерях под Тамбовом. Памятный тот бой длился четверо суток – с 18 по 21 марта 1943 года. В течение этого времени части 49-й армии и 1-го танкового корпуса безуспешно пытались блокировать и разгромить главные силы группы армий "Центр". Итоги сражения, главным образом из-за плохой согласованности в действиях наших войск, были удручающими: из 123 танков, имевшихся в 1-м танковом корпусе к началу операции, в строю осталось лишь 34. Погибли сотни танкистов. В числе погибших был и заместитель комбрига по политической части подполковник Старовойтов. Мы его похоронили в лесу, А я потерял второй свой танк. Мы тогда шли в атаку, увидели горящий танк командира роты старшего лейтенанта Адама Воробьёва, которого я знал ещё по училищу, - он командовал курсантской ротой. Подходим ближе, видим, экипаж Воробьёва уже покинул машину и залёг рядом в снежной колее. Машут нам руками. Идём на выручку – и вдруг получаем сзади снаряд. Меня сильно контузило: в голове гудит, почти ничего не вижу. Кое-как выбрались, двумя экипажами сумели выползти к своим. Потом стало известно, что подбил нас Т-34, захваченный немцами. Ночью он незаметно вышел нам во фланг и потом, во время атаки, расстреливал наши танки. Вначале, в горячке боя, на него не обратили внимания. Потом гада вычислили: кто-то заметил, как на его башне, когда пролетал немецкий самолёт, появилась красная тряпка, и экипаж лейтенанта Михаила Кузьмина, моего боевого друга, этот танк расстрелял. Через два года Миша, будучи уже командиром роты, погиб в Литве. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

4 мая 1945-го

В составе 1-го танкового корпуса 159-я бригада участвовала в Орловской стратегической наступательной операции "Кутузов", в Брянской наступательной операции, Белорусской стратегической наступательной операции "Багратион", Витебско-Оршанской наступательной операции, Полоцкой фронтовой наступательной операции, Прибалтийской стратегической наступательной операции, Рижской операции, Восточно-Прусской стратегической наступательной операции и других знаменательных сражениях Великой Отечественной войны.

Разве забудется, как местное население, помогало нам, танкистам наводить переправу через реку Вытебеть. Они ломали собственные хозяйственные постройки, а жители освобождённых населённых пунктов плакали от счастья и целовали не только своих освободителей, но и наши запылённые танки.

Там, в боях. встретился со своими старыми знакомыми – 20-й танковой дивизией вермахта. Мы штурмовали город Карачёв и отбивались под Орлом от прорывавшихся на запад немцев.

Затем, вместе с белорусскими партизанами взяли городок Ветку севернее Гомеля и захватили плацдарм на другом берегу реки Сож. Далее форсировали Западную Двину, освобождали Литву, продвигались по Восточной Пруссии и готовились к штурму Кёнигсберга.

Армия, конечно, была уже другой: опытной, воодушевлённой победами. Но и немцы сопротивлялись ожесточённо, каждый населённый пункт приходилось брать с боем и после каждого боя хоронить товарищей. Самым главным на войне было, наверное, не только умение преодолевать страх, но и мужество всегда говорить правду, жить по правде. С любого, кто попадал на передовую, быстро слетала вся шелуха, отношения между людьми выкристаллизовывались. Был у нас секретарём парткома батальона капитан Савченко – двадцатитрёхлетний парень, украинец. Прямой, честный, открытый, все к нему тянулись.

В трофейном комбинезоне

Но случалась и подлость: когда я потерял второй танк, меня на сутки арестовали. Зампотех батальона донёс, что нашёл в каком-то брошенном танке документ на мою фамилию, хотя ведь знал, что это бумага моего однофамильца. Был случай, когда ни за что ни про что арестовали замполита и отправили в штрафной батальон. Попадали в штрафники и за трусость. Всякое бывало.

С лета 1943 года я участвовал в Орловско-Курской битве, освобождал Белоруссию, Латвию, Литву, и потихонечку-потихонечку мы пришли сюда – в Восточную Пруссию.

В боях за в Восточную Пруссию

Приказали остановиться и каждому танку сделать выстрел в сторону Пруссии. Перед нами был Шиббен. Через час вошли в город с боями. Жителей не было - все удрали. Заходим в один дом, другой - стол накрыт, стоит ужин, всё брошено. Есть хотелось до смерти - бывало, голодали по трое суток. Но, думаем, может специально оставили отравленное? Пока думали, солдаты всё попробовали. Говорят: "Чего стоите! Ешьте". Я съел суп какой-то, рагу. Замечательно все было приготовлено".

Восточно-Прусская операция, одна из самых напряженных, началась 13 января 1945 года. Мы брали Гросс-Скайгиррен (Большаково), Жиллен (Жилино), Топлакен (Толпаки), Гермау (Русское). Окружили четвёртый форт в Кенигсберге. Немцы отчаянно сопротивлялись на своей земле.

13 января артподготовкой началась Восточно-Прусская операция, наша армия пошла в атаку. Мы должны были наступать на Инстербург, но нас повернули на север, и мы прошли с боями нынешние Жилино, Большаково и вышли к Тапиау (Гвардейску). Целый месяц мы ждали наступления на полигоне под Фридландом, а наши части продолжали воевать в окрестностях Кенигсберга. Сам город пока взят не был.

В это время 50-я армия закончила бои в районе Бальги, и её направили на север – в район нынешних Холмогоровки, Гурьевска и Прибрежного (того, который не на заливе, а здесь, на Преголе). Я был в 159-й танковой бригаде 354-го тяжелого самоходного артполка. Нам и еще одному самоходному артполку было приказано сформировать группу, которая будет штурмовать Кенигсберг.

В Курске у Т-34

Механиков-водителей отправили в Тапиау (Гвардейск), куда прибыл эшелон с танками, а мы (я тогда был уже начальником штаба 350-го танкового батальона, в котором начинал командиром танка) собрались в Повундене (Храброво). Через сутки своим ходом туда же пришли танки Т-34. На приём танков прибыли генерал армии Баграмян, Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, генерал-лейтенант Ф. П. Озеров и командующий 1-й гвардейской танковой армии генерал-полковник танковых войск М. Е. Катуков. Помимо танковых подразделений в Повундене (Храброво) собрались еще наш авиаполк и французский - "Нормандия-Неман".

4 апреля нам было приказано выйти на исходные позиции для штурма Кенигсберга.. Был хороший день. 350-й танковый батальон стоял на 4 километра севернее Байдриттена (сейчас посёлок Первомайский), а 351-й в районе Танненвальде (Чкаловск). Но тут погода вдруг испортилась, пошёл снег с дождем. Столько снега навалило – и это в апреле! На следующий день из-за снега ничего не видно было. И нам перенесли наступление на 6 апреля.

6 апреля уже была хорошая погода, солнышко, и в 12 часов началась артподготовка, которая продолжалась полтора часа. После артподготовки мы пошли в атаку. И впервые в жизни такая петрушка получилась! Был населенный пункт Зудау, рядом с нынешним Первомайским. Поля там были вспаханы и засеяны – рыхлая земля, а сверху ещё снега насыпало. 2-я рота 350-го батальона к переднему краю прошла хорошо, а 1-я застряла Танк выйдет на эту землю, прокрутит гусеницами и сидит на днище! Один, второй, третий. Так десять танков засело. Экипажи выскакивают, подкладывают вперед под гусеницы бревно, танк пройдет на свою длину и опять садится! А идет бой, ещё стрелять надо. И так эта рота буксовала целый день.Для понимания - я в это время находился не в танке. Я бегал там по полю, помогал командиру батальона выталкивать танки и уточнять задачи. Я в тылу, сзади танкового батальона. Да какой там к черту тыл! С трудом мы это поле прошли.

На приеме у Владимира Владимировича Путина 20 февраля 2015

Другая рота вышла по бетонной дороге в районе посёлка Замиттен (сейчас его нет), к форту № 4. Форт вёл тяжёлые бои. Стреляли так, что головы поднять было невозможно. Я прибежал с докладом к командиру, запыхался, сел на пенек отдышаться, а когда встал и отошел, туда ударил снаряд!

Так как форт вёл интенсивный огонь, генерал Озеров приказал его не штурмовать, а обойти справа и слева и двигаться дальше. Дали задание саперам, чтобы "задымить" форт шашками. Ужас сколько было дыма! И мы тоже сквозь этот дым пробирались.

Владимир Владимирович Путин и Валентин Николаевич Гаврилов в мае 2015 года

Вышли мы к самому Байдриттену (сейчас посёлок Первомайский). В немецком военном городке, который там был, никого не оказалось. Фашисты по нему не стреляли, и мы перевели туда тылы. Наши танки оттуда вели огонь в направлении нынешней улицы Зеленой, потому что по ней наступали немецкие самоходки – штук восемь. А из Макс-Ашманн-парка по нам вела огонь их артиллерия. Поэтому мы дальше не пошли, пока наша авиация не закончила по ним работу. После бомбежки в воздух высоко поднялась красная кирпичная пыль от взрывов, и огонь немцев стал потихонечку затихать.

Бои в Кёнигсберге

На Кенигсберг наступали 7 апреля по улице Горького. Первый танк Ивана Кацапова  подорвался на фугасе на стыке сегодняшних улиц Сусанина и Горького. Танк разнесло в клочья, башня отлетела на сто метров, от экипажа не осталось ничего. Мы продолжили наступление, вели бои с артиллерией и фаустниками. Характерно, что мы не воевали никогда так, как при штурме Кенигсберга. Обычно батальон развертывается на фронте в полтора  километра и наступает. А тут мы шли в колонне друг за другом: первые три танка ведут огонь, остальные смотрят по сторонам – по кому стрелять. Плюс все улицы были в баррикадах. Пробивали их, шли вперед.

Интересные эпизоды были на нынешних улицах Невского и Гагарина.

Мы вышли сюда, на стык дорог Орудийной и Гагарина. Я получил приказ взять танковый взвод и с ним пройти до аэродрома "Девау", потому что были сведения о том, что немецкие генералы и офицеры хотят удрать и ждут прилета самолета. Взял три танка и поехал. Я был на втором танке, а по первому вдруг начала вести огонь немецкая малокалиберная пушка "Эрликон". Ну что она может сделать танку? Ничего! Танк на нее наехал и раздавил вместе с ней весь расчет, а потом остановился: кругом воронка на воронке. Тут не то что самолету, вертолету сесть негде! Я хотел разворачиваться назад, смотрю – еще один "Эрликон". Расчет разбегается в разные стороны, а один солдат остался и на ломаном русском языке говорит: "Я коммунист, меня стрелять не надо! Вы хорошо воевали, но дать я вам ничего не могу, кроме вот этого знака". И дает мне какой-то значок фашистский. Он у меня до сих пор остался, и я его показываю на встречах со школьниками.

Валентин Николаевич Гаврилов и Дмитрий Олегович Рогозин в Сталинграде в феврале 2013 года

Пошел этот солдат вместе с нами к стадиону рядом с "Девау". Едем, а на дороге стоит бронетранспортер разведчиков из 50-й армии. Пока они раздумывали, как проехать, из слухового окна в доме выстрелили фаустпатроном и разнесли в клочья колесо у бронетранспортера. Разведчики бросились искать фаустника. А я смотрю, из этого окна вылезает мальчишка лет десяти. Хотел вылезти из окна и спрятаться за трубу, но не удержался, упал вниз на бетонное покрытие и умер. Вот так…

- Когда уже подходили к Литовскому валу, стало известно: на аэродроме Девау сосредоточиваются немцы. Меня послали разведать. Подъезжаем на танке: всё вокруг изрыто воронками, никого нет. Развернулись, возвращаемся через военный городок, пересекаем стадион. Осматриваюсь – и вижу (теперь здесь спортгородок, а раньше был небольшой стадион. Мы тогда больше всего опасались фаустников - застройка в городе плотная, танку маневрировать сложно, из любого окна или из-за угла могли ударить фаустпатроном): в одном из окон дома, где мы сейчас с вами находимся, несколько раз взмахнули газетой. Будто кто-то подаёт фаустнику сигнал. Хотел уже с этим сигнальщиком разобраться, а командир взвода лейтенант Смелков говорит: "Товарищ капитан, это же сквозняк газету треплет!". Чуть было не расстрелял тогда свой нынешний дом. Мог ли подумать, что годы спустя буду именно в нём жить?

В этом недавно отреставрированном немецком доме недалеко от центра Калининграда полковник в отставке Валентин Николаевич Гаврилов прожил пятьдесят девять лет.

Перед Королевскими воротами мост был взорван, танки не пройдут. Наверху на воротах, меж зубцов, сидели фаустники и пулеметчики. Их постреляли из пушек. Я потом прошёл в Королевские ворота. Открыл дверь, такой запах в нос ударил! Оказывается, там складывали убитых. Больше я в Королевских воротах никогда не был, только два года назад зашёл туда.

Чтобы было понятно, где мы наступали, буду называть современные названия. Мы должны были наступать вдоль улицы Горького и Советского проспекта до Центрального рынка, а потом с улицы Черняховского повернуть налево в направлении ЦБК-1. Дошли мы по Горького до железнодорожного переезда, а мост взорван. В это время из Чкаловска наступал 351-й танковый батальон. Он вышел к улице Нарвской и стал отбиваться от немцев. Мы разворачиваемся и пошли в район улицы Островского. Приходим, а там тоже мост взорван. Рядом госпиталь, а мы к нему подойти не можем: стреляет вражеская батарея, в том числе и по наступающей роте из Макс-Ашманн парка. Но мы с ней быстро разобрались!

На волжском берегу

После этого наш батальон пошёл по улице Колхозной, через Окружную – на Александра Невского, потом на Краснокаменную и Орудийную, а 351-й – по Александра Невского в направлении площади Василевского.

Тогда, при штурме Кёнигсберга, нашему танковому батальону, можно сказать, повезло: наступая с севера и дойдя с боями до Литовского вала, мы потеряли только три танка. Потом, правда, когда нас уже развернули обратно, – с задачей взять городок Гермау, с десяток танков на подходе к нему увязли во рву, пришлось вытаскивать. А вообще бои шли тяжёлые, потери были большими.

С войной покончили мы счёты

На войне я встретил свою любовь. Случилось это в Латвии, под Елгавой. В тот день я отвозил в госпиталь раненого офицера, там, в госпитале, и познакомился с медсестрой Валей. В  1945 году поженились, но жить было негде. Нам дали пустующий дом на нынешней улице Барклая де Толли. Зашли, а пола нет. Вокруг было много развалин, носил оттуда стройматериалы. А в 1947 году перестали давать паек. Кормили только на работе. Я заворачивал часть завтрака, обеда, ужина и привозил домой жене. Было трудно, но жили верой, что всё наладится, что на месте разрушенного построят новый красивый город.

Валентин Николаевич Гаврилов с ветеранами под куполом Рейхстага

После окончания военных действий бригада располагалась в Первомайском гарнизоне, там же меня назначили начальником разведки танкового полка 1-й танковой дивизии, потом служил помощником начальника разведки 1-й танковой дивизии в звании подполковник.

Первое время после войны было очень тяжело. Улицы были все завалены, разбиты. Я сначала служил командиром батальона в Калининграде. В 1956 году меня перевели в Добеле под Ригой начальником разведки учебной танковой дивизии, а семья жила здесь. Шесть лет служил в Дрездене начальником разведки. Потом, когда вернулся в Калининград, служил в должности старшего офицера по спецработе. Мотался в Данию и Германию под видом туриста или больного – горло и голову перевязывал и ходил с переводчиком. Меня не трогал никто, только переводчик говорил.

В декабре 1959 года он был назначен командиром танкового батальона.  И так всю жизнь в танковых войсках. В общей сложности прослужил в армии 36 лет, уволился в запас в 1973 году.

Работа после армии

Потом занимался вопросами гражданской обороны, 10 лет работал в Ленинградском  райисполкоме, ушел в милицию. Работал начальником охраны участка – охраняли Московский проспект. С женой Валентиной Дмитриевной прожили в любви и согласии 64 года, в 2009 году её не стало. У меня два сына Евгений и Александр. Они окончили Казанское высшее танковое командное Краснознамённое училище, служили в танковых войсках. Сегодня они подполковники запаса, живут в Калининграде.

С 1970 по 1979 год был командующим областной "Зарницей" и "Орленок".

Был членом президиума областного комитета ветеранов войны и военной службы, членом президиума Совета ветеранов Великой Отечественной войны 11-й гвардейской армии, членом Совета Великой Отечественной войны 1-го танкового корпуса.

 

Поделиться в соцсетях