Максим Николаевич Чибисов родился в Подмосковье на Пущинской земле. Нет уже той деревни, она поглощена наукоградом Пущино. Чтобы память о видном сыне земли Пущинской не только жила, но и передавалась последующим поколениям, чтобы молодёжь Подмосковья имела пример с кого строить жизнь поступали многочисленные предложения увековечить память М. Н. Чибисова.
Мужественный и умелый лётчик полярной авиации много сделал для развития Северного морского пути, для прокладки воздушных трасс на Северах.
Российский Союз ветеранов поддержал предложение об установке мемориальной доски в Пущино. И вот событие состоялось.
В присутствии ветеранов войны, военной службы, педагогического коллектива и гимназистов на фасаде пущинской гимназии её директор Л. Н. Долгова и дочь авиационного военачальника Е. М. Рубина открыли мемориальный знак.
Выступали ветераны – председатель Совета ветеранов города Пущино В. М. Морозов, председатель Пущинского отделения общественной организации "Боевое братство" В. П. Донец, ветеран Вооружённых сил В. М. Копотилов, депутат Пущинского Совета депутатов, директор Центральной библиотеке В. С. Еремеева, глава города И. В. Савинцев и в речи каждого звучала фраза – такие акции идут на пользу нравственного здоровья наших граждан, в копилку гражданской и политической зрелости молодёжи.
Участники торжественной акции открытия мемориальной доски были приглашены в гимназический музей, который назван "Русь".
Отлично подобранная тематика экспозиций позволяет в его стенах проводить и уроки истории, и факультативные занятия по истории, литературе, и мероприятия патриотической направленности. В музее подготовлены экскурсоводы из числа гимназистов.
Я. Н.
Фото Ярослава Нечёса
Редакция сайта сочла уместным поместить в сайте статью Александра Добровольского, опубликованную в газете "Московский комсомолец"
Опубликовано в газете "Московский комсомолец" №25673 от 22 июня 2011
Размещено в интернете 21 июня 2011 в 17:32
Летающая лодка для “Зебры”
Во время войны в США базировалось авиационное подразделение Красной Армии
В канун 70-летия начала войны с фашистами “МК” нашел новые, до сих пор мало кому известные эпизоды той долгой военной страды. О засекреченном проекте “Зебра” и о своем отце — советском летчике, выполнявшем во время Великой Отечественной особую миссию за океаном, рассказала нашему корреспонденту дочь генерал-майора авиации М.Чибисова Елена Рубина.
Еще два месяца — и он успел бы закончить военную Академию им. Ворошилова. Но события раннего утра 22 июня 1941 г. повернули жизнь Максима Чибисова на иной “курс”. На этом “курсе” едва ли не самую главную роль сыграли “летающие лодки”…
— О годах войны отец вспоминал не очень охотно, — поясняет Елена Максимовна Рубина. — Однако узнать многие подробности помогли дневниковые записи, которые он делал на протяжении многих лет, в том числе и во время войны с фашистами. А кроме того, уже в последний период своей жизни Максим Николаевич взялся-таки за мемуары — его воспоминания, хотя и не отредактированные, не “выстроенные”, заняли несколько толстых тетрадей. Так что факты, которые вы услышите, — это свидетельства участника событий.
“Четвертак”-спаситель
Нападение фашистов на СССР помешало Максиму Николаевичу завершить обучение в академии. В конце июля 1941-го майор Чибисов получил назначение на должность заместителя командира 10-й морской бригады ВВС Балтийского флота, которая в то время базировалась в районе Таллина и прикрывала с неба Финский залив.
К концу лета развернулись жестокие бои за эстонскую столицу. Остановить наступление немцев не удавалось, и стало ясно, что нашим частям придется покинуть город. Пришел приказ эвакуировать 10-ю авиабригаду в Ораниенбаум под Ленинградом. Около 60 человек — в основном офицеров и их семьи — посадили на флагманский крейсер “Киров”, большую часть личного состава разместили на борту парохода “Папанин”, наземную технику и кое-что из материальной части погрузили на другие транспортные суда, а немногим исправным самолетам предстояло перебазироваться своим ходом. Но оставался еще сам военный аэродром и на нем — несколько наших поврежденных в боях истребителей и бомбардировщиков, которые не успели отремонтировать. Все это предстояло перед приходом немцев взорвать, но кому поручить такое опасное задание? Обсуждая это с комбригом генерал-майором Петрухиным, Чибисов предложил: “Давайте чужими жизнями рисковать не будем, а останемся мы с вами — два командира. Подорвем тут все, а потом догоним своих на “разъездном” учебно-тренировочном УТИ-16”.
Майор прекрасно понимал, что эта “измочаленная” старая машина может быть в любой момент окончательно разбита взрывом, а потому его предложение почти равнозначно гибели. Однако война по-своему делила людей на живых и мертвых — в самоотверженную чибисовскую логику вмешались непредвиденные обстоятельства. На глазах двух командиров бригады пароход “Папанин”, едва выйдя из гавани, был атакован немцами и потоплен вместе с сотнями эвакуируемых людей. А сами Чибисов и Петрухин лишились своего самолета-”эвакуатора”. На их аэродроме приземлился командующий ВВС Балтийского флота генерал-лейтенант Самохин, который хотел лично проверить, как идет эвакуация бригады. Генеральский самолет оказался поврежден и лететь дальше не мог — спасая начальство, летчики отдали Самохину ту самую “спарку” УТИ-16. В дополнение ко всем напастям почему-то так и не появились вызванные для минирования саперы — взрывать оставшуюся “матчасть” было нечем.
И тогда эти двое решили крушить технику техникой. Они завели мотор самолета с издырявленными в бою крыльями и, разогнавшись, таранили им другие крылатые машины. Еще одним “средством разрушения” стал обычный мотоцикл… Майор и генерал так увлеклись уничтожением, что не сразу заметили приближавшихся к взлетной полосе фашистов. Путь отступления оставался лишь один — к маленькому пирсу в дальнем конце аэродрома. Там еще оставалась надежда на спасение: битый-перебитый за дни войны гидросамолет МБР-2 (такие получили шутливое прозвище “четвертак”). Заведется ли, сможет ли взлететь? Или двоим командирам остается последний способ избежать позорного плена: пустить себе пулю в висок?
Завелся. Взлетел. Но “ликвидационное” дело было еще не завершено — храбрецы развернули “четвертачок” над аэродромом и обрушили на взлетно-посадочную полосу весь запас бомб, который был на борту. Немцев так ошеломило подобное нахальство, что они не сразу открыли огонь, и русская “летающая лодка” благополучно отвернула в сторону моря. Кончалось 28 августа — последний день обороны Таллина… и 35-й день рождения Максима Чибисова!
После таллинской эпопеи Максим Николаевич участвовал в защите Северной столицы, обучал молодых летчиков из пополнения, прибывшего в часть. С февраля 1942 г. он стал командиром 10-й авиабригады, а вскоре получил приказ: “десятую” отводят в тыл на дополнительное формирование, и затем она перебазируется на Дальний Восток. Чуть позже Чибисову присвоили звание подполковника; в 1943-м его авиационное соединение было преобразовано в дивизию.
Дальневосточный этап военной службы растянулся больше чем на год. Но в середине лета 1944-го комдив получил новую необычную должность: предстояло вылететь в Америку и принять командование над находящейся там авиагруппой специального назначения. Так Максим Чибисов стал одним из главных “действующих лиц” в секретном проекте “Зебра”.
Подполковник М.Н.Чибисов (крайний слева), переводчик Г.Гагарин (офицер армии США) и офицеры РККА группы спецназначения в США
Восточный дебют
Специфический термин времен Второй мировой: “ленд-лиз”, в переводе с английского — “кредит-аренда”. По специально оформленному международному договору заокеанские союзники присылали воюющему с фашистами СССР боеприпасы, стратегическое сырье, продукты… И, конечно же, военную технику. Одной из составляющих американского ленд-лиза стал проект “Зебра”, подписанный президентом Рузвельтом. В соответствии с ним США должны были поставлять Советскому Союзу гидросамолеты “Каталина”.
Этот “конвейер” заработал в конце весны 1944-го. “Летающие лодки” поступали с завода на авиабазу в Элизабет-Сити, а оттуда их перегоняли по воздуху в СССР. Было разработано несколько таких “воздушных мостов”. Один, “северный” — через Ньюфаундленд, Исландию — в Мурманск. Другой, “восточный”, — через Кодиак на Аляске, Анадырь, Магадан — во Владивосток. Третий, “южный”, — самый дальний, более 18 тысяч км: через Бразилию, Марокко, Иран до Баку и далее до Севастополя. На этих маршрутах пришлось устраивать промежуточные базы для дозаправки самолетов-амфибий, а пилотировали “Каталины” советские летчики-перегонщики из группы специального назначения. По согласованию с зам. наркома иностранных дел А. Вышинским в нее было включено 26 экипажей, почти 150 человек — пилоты, штурманы, радисты…
Экипажи набирались из ВВС трех наших флотов — Черноморского, Северного и Тихоокеанского. Первую группу летчиков отправили на двух транспортных самолетах из Красноярска в американский Фэрбенкс 28 марта 1944 г., и уже 3 апреля они приступили на базе Элизабет-Сити к изучению новой для себя техники. А 22-го числа туда прибыл назначенный командиром полковник Виктор Васильев.
Дебютная партия “Каталин”, подготовленных американцами для отправки в Россию, состояла из 48 машин. В том числе 25 “летающих лодок” предстояло переправить “конвейером” в Мурманск. До озера Гандер на Ньюфаундленде все “Каталины” вели американские летчики (самостоятельные полеты русских над своей территорией янки решительно запретили), а уже там за дело взялись наши асы. Самую первую “эскадрилью” из пяти гидросамолетов возглавил лично командир спецгруппы.
Промежуточную посадку совершили в исландском Рейкьявике. На взлете оттуда случилось ЧП: летчик Бойченко доложил, что его “лодка” неисправна. Отправив первые три амфибии дальше по маршруту, Васильев решил дождаться, пока закончат ремонт, и лететь дальше в паре с “потерпевшим” товарищем. Предстоял самый опасный участок пути — прячась от немецких наблюдателей и самолетов-разведчиков, шли в условиях плохой видимости, почти на бреющем, прижимаясь как можно ближе к скалистому норвежскому побережью. До Мурманска добрался лишь самолет Бойченко, а командирская “Каталина” пропала без вести. Возможно, ее все-таки выследили и сбили фашисты, возможно, крылатая машина наскочила в тумане на скалы Северной Норвегии… Предпринятые поиски результатов не дали.
Новым командиром спецгруппы назначили подполковника Чибисова. Документальным свидетельством тех давних событий стала его летная книжка, сохранившаяся в семейном архиве. “18 июля — 23 июля 1944 г. Перелет в США на транспортном “С-54”. Москва — Астрахань — Баку — Тегеран — Каир — Касабланка — Азорские острова — Тандер — Вашингтон — Элизабет-Сити. 65 часов полета. 10 посадок и взлетов…”
Буквально на следующий день по прибытии Максим Николаевич уже вылетел на Аляску, в Кодиак, где готовилась к переброске по восточному маршруту вторая половина дебютной партии “Каталин” — 23 самолета. Подполковник хотел было по примеру своего предшественника возглавить первый владивостокский конвой, однако майор Пискарев, летавший еще вместе с пропавшим Васильевым, возразил: “Вы не имеете права рисковать. Хватит нам одного печального случая, когда группа оказалась обезглавленной! “В итоге восточный маршрут выпало открывать экипажам Пискарева и Спиридонова. Этот рейс оказался очень непростым.
Две “Каталины”, предназначенные для Тихоокеанского флота, Чибисов проводил в путь в Кадиаке 25 августа, после нескольких дней вынужденного ожидания: летчиков не пускала погода — то Аляску метеорологи “закрывают”, то на другой стороне Берингова пролива, в Анадыре, ненастье разгулялось… Но ждать идеальных условий было невозможно, вот-вот в этих северных широтах мог начаться ледостав на водоемах, лишая перегонщиков возможности нормального приводнения.
Гидросамолеты благополучно добрались до Чукотки, но на подлете к пункту посадки возникла проблема: в Анадыре их никто не ждал и не был готов обеспечить штатное приводнение. Уже позднее, при расследовании этой накладки, выяснилось, что виной всему стала сверхсекретность воздушной операции, именно она помешала командованию Тихоокеанского флота сообщить всю необходимую информацию гражданским службам. В итоге группу подготовки приема “Каталин”, которая была заранее направлена в Анадырь, увезли совсем в другое место — в бухту Провидения (капитан судна не получил никаких распоряжений о необходимости захода в анадырский порт и высадки там этой группы военных!). Пришлось летчикам действовать на свой страх и риск. Пискарев вспоминал позднее, что они на подходе к Анадырю пролетели низко над побережьем, выбрали показавшееся сверху наиболее удобным для посадки озерцо и “плюхнулись” там, метрах в 50 от берега. К счастью, оказалось, что предусмотрительные американцы в числе прочего комплектующего снаряжения погрузили на борт каждой “Каталины” и небольшую надувную лодку. С помощью таких плавсредств смогли добраться до суши, потом вручную, “по-бурлацки” подтянули оба гидросамолета к берегу и пришвартовали.
Однако “подарки судьбы” еще отнюдь не были исчерпаны. Когда Пискарев и Спиридонов, добравшись до поселка Анадырь, связались по радио со штабом флота, выяснилось, что полетные карты, приготовленные для перегона самолетов-амфибий далее по маршруту — в Магадан, “уехали” вместе с группой подготовки в бухту Провидения. А как без них лететь? На глазок? Перегонщикам удалось раздобыть в Анадыре лишь весьма обобщенные синоптические карты (сотрудники метеослужбы поделились), а кроме того, по рассказам местных авиаторов, набросали на листке бумаги, как выглядит с воздуха бухта Ногаева возле Магадана. Вот по этим “эскизам” и ориентировались в полете.
Вслед за первой парой с Аляски во Владивосток стартовала следующая группа гидросамолетов, потом еще одна… На долю их экипажей тоже выпало немало испытаний. Из-за непогоды началось обледенение, на одной из “летающих лодок” оторвавшийся кусок льда разбил стекло в кабине, командиру экипажа изранило осколками лицо… “Восточный конвейер” работал 12 суток, пока все 23 гидросамолета благополучно не прибыли на базу Тихоокеанского флота. И все это время Чибисов практически неотлучно находился на командном пункте в Кадиаке — координировал работу “воздушного моста”, поддерживал связь с экипажами, следил за погодной обстановкой, предупреждая летчиков о возможных опасностях…
США — Париж — Тушино
Всего из США перегнали в Россию около 200 “Каталин”. Схема действия этого конвейера была четко отлажена. Доставив партию крылатых амфибий по назначению, экипажи перегонщиков сразу же отправлялись назад, на базу в Элизабет-Сити. (Добирались в Штаты либо на судах очередного морского конвоя союзников, возвращавшихся из России, либо на транспортных самолетах по воздушному мосту Красноярск — Фэрбенкс. ) За все время работы авиагруппы специального назначения был ею потерян при транспортировке своим ходом лишь единственный гидросамолет — тот самый, на котором летел полковник Васильев.
Командиру спецгруппы Чибисову за те долгие месяцы, что он провел в США, приходилось не раз “воевать” с союзниками-американцами, проявляя качества не только военного-профессионала, но настоящего дипломата и даже отчасти разведчика. Он узнал, например, что в Америке создан новейший бомбардировочный прицел системы “Норден”, предназначенный в том числе и для установки на самолеты-амфибии. Однако “Каталины”, отправляемые в Россию, такой опцией не снабжали. Пришлось подполковнику “нажать” на соратников по борьбе с фашизмом. После неоднократных встреч и переговоров хотя бы часть ленд-лизовских гидросамолетов комплектовалась прицелами “Норден”.
Согласно подписанным Рузвельтом документам, проект “Зебра” должен был действовать вплоть до 30 июня 1946 г. Новому президенту США Трумэну показалось, что это излишне долгий срок для ленд-лизовских поставок. В конце августа 1945-го, когда союзники уже добивали Японию и было ясно: конец войны близок, Трумэн своей волей в одностороннем порядке изменил срок действия договоренности, ограничив его 20 сентября. Для советского руководства это стало неприятным сюрпризом.
Американское руководство решило “сэкономить” еще и на последней партии крылатых амфибий. По графику эти пять “Каталин” новейшей модификации должны были успеть отправить в СССР даже с учетом урезанного по воле Трумэна срока окончания проекта “Зебра”. Однако из-за “случайных” задержек “летающие лодки” до 20 сентября так и не поступили с завода на авиабазу.
После наступления рубежного срока в Элизабет-Сити из всей авиагруппы специального назначения оставался лишь единственный экипаж — во главе с самим Чибисовым. Командир не захотел смириться с американскими “фокусами”. “Я решил пойти в атаку на местное начальство во главе с начальником авиабазы Стэнли Черняком, — записал Максим Николаевич в своем дневнике. — Но он мне ответил, что решение принято в высших инстанциях. Тогда я попросил Черняка помочь мне добиться, чтобы был выделен хотя бы один гидросамолет — для моего экипажа…” Американец дал “добро”, и по такому случаю Чибисов устроил для него прощальный обед. Там, под хорошее угощение, наш подполковник спросил Черняка, не найдутся ли в Главном штабе американских ВВС люди, с которыми можно было бы вступить в неформальный контакт, “задобрить” подарками, чтобы они помогли получить и остальные четыре “Каталины”? На следующий день Черняк сообщил своему советскому коллеге: “Готовьте подарки!”. И назвал фамилии пятерых офицеров. Максим Николаевич срочно вылетел в Вашингтон и, добравшись до советского посольства, договорился с представителями нашей главной закупочной комиссии о выделении из резервного спецфонда пяти комплектов хороших “сувениров”. (Судя по записям Чибисова, это был традиционный русский набор: меховые изделия, икра, водка, малахитовые шкатулки…) “Презенты”, переданные затем подполковником по назначению, помогли добиться максимального эффекта: советская сторона получила все “задержавшиеся” гидросамолеты. Хотя, конечно, столь замечательный результат был достигнут главным образом благодаря симпатиям боевых американских офицеров, с гордостью называвших себя “настоящими парнями-летчиками”, к своим русским товарищам по оружию. Важную роль сыграла и неофициальная поддержка американского руководителя проекта “Зебра” Бэллинджера, являвшегося сторонником дружественной политики по отношению к русским, которую вел прежний президент Рузвельт.
Для доставки “сверхплановых” “Каталин” из Союза были срочно затребованы четыре экипажа перегонщиков. А пятый гидросамолет повел на родину сам Чибисов. Этот самый последний конвой шел по южному маршруту — вдоль берегов Бразилии, через Атлантику… Но завершающая его часть была “эксклюзивной”: “Каталины” прошли над западным побережьем Африки до Гибралтара, а оттуда — через Париж — в Москву. В столице Франции американцы предоставили нашим летчикам недельный отдых — в качестве своеобразной награды. Ради этого туда заблаговременно был направлен прикрепленный к спецотряду переводчик-американец русского происхождения Грегори (Григорий) Гагарин, который решил все “оргвопросы” (ведь французы совсем не ожидали, что к ним вдруг прилетят сразу пять военных самолетов с красными звездами на крыльях!). После “французских каникул” в середине октября 1945 г. последняя пятерка ленд-лизовских гидросамолетов приводнилась на водохранилище возле Тушина.
— Почти полтора года, что длилась эта спецкомандировка, Розалия Чибисова ничего не знала: где ее муж? жив ли? — рассказывает Елена Рубина. — Однажды она даже записалась на прием к командующему Тихоокеанским флотом, чтобы хоть что-то узнать. Однако адмирал был немногословен: “Вы еще долго не будете получать вестей от супруга. Не имею права сказать вам, где он, но знаю точно: с ним все в порядке”.
Закончилась война, а Максим Николаевич по-прежнему не давал о себе знать. В конце концов его жена с маленькой дочерью сумела выехать с Дальнего Востока в Москву, где жил брат мужа. С дороги отправила — на удачу — несколько телеграмм о своем приезде, а когда поезд подошел к вокзалу, увидела среди встречающих на перроне своего любимого Максима. Оказалось, он буквально накануне прилетел в столицу на крылатой амфибии…
Авиагруппа специального назначения на базе в Элизабет-Сити (США), лето 1944 года
Александр Добровольский
