В истории военных учебных заведений этот случай беспрецедентен. В 1980 году Военный институт иностранных языков был награжден орденом Красного Знамени и получил название Военного Краснознаменного института иностранных языков (ВКИМО).
Этот факт стал единственным случаем награждения воинской части боевым орденом в мирное время. В те, казалось бы, мирные для страны годы моя альма-матер несла потери в личном составе. При выполнении боевых заданий погибли более 30 слушателей и выпускников ВИИЯ.
С учетом специфики их деятельности, детали выполнявшихся ими задач по сей день остаются закрытыми гостайной.
Я горд и счастлив, что учился в этом замечательном ВУЗе, реализовывал полученные в нем знания, став офицером, и хочу верить в то, что мое участие в специальных операциях и боевых действиях в те поры внесло вклад в эту награду. А по поводу мирного времени, в котором проистекали мои учеба и служба, готов поспорить. Время было военным и называлось оно "холодной войной". А посему расскажу, почему я стал военным, как проистекала моя учеба и отчасти о том, чем я занимался по окончании ВУЗа.
В 1947 году в Томске, откуда я родом, не было семьи, не опаленной войной. Совсем молодыми забрала она всех трех братьев моей матери и единственного брата моего отца. Самый старший из них оставил сиротами жену и ребенка. Трое ушли, даже не создав свои семьи и никого после себя не оставив. Мой отец готовился на войну, но был молод и встретил ее окончание курсантом. После войны жители Томска стремились забыть ее ужасы. Напоминанием были искалеченные мужчины, одинокие женщины и их мольбы: "Лишь бы не было войны". Все трудились, восстанавливая разрушенное и мечтая о мирном будущем для детей.
Детство мое проходило среди воспитанников Томилинской военно-музыкантской школы – бывших беспризорников, сыновей погибших военных. Их ненависть к войне была безгранична. В 12–13 лет, одев военную форму, они изгоняли из себя беспризорные вольности, приучались к командной работе и дисциплине. Получив духовые инструменты, они учились играть военные марши, мазурки и вальсы, гоняли в футбол и русский хоккей, закаляли дух и тело, не вылезая со спортивных площадок и из экскурсий, помогая собирать колхозникам урожаи. Они взрослели, чтобы стать воинами и выполнять предназначение русского мужчины - защищать Родину.
Любимой их строевой песней была "Парни обыкновенные". Вот ее слова:
"В годы мирные, как в дни военные,
Подруг любимых нам не забыть,
Мы парни обыкновенные,
Умеем верить и любить.
Друг на друга пусть и не походим мы,
Но все пойдём на подвиг любой,
Мы счастье любимой Родины
связали с собственной судьбой.
Все мы парни обыкновенные
И недаром мы сильны
Той дружбой солдатской верною,
Что побеждала в дни войны!
Пусть подруги ждут, когда в походе мы,
Проходим с песней строевой,
Стоим мы на страже Родины,
Где каждый дом для нас родной.
Где трудом своим мы на развалинах
Воздвигли новые города
И прочно навеки встали мы
На страже мира и труда.
Все мы парни обыкновенные
И недаром мы сильны
Той дружбой солдатской верною,
Что побеждала в дни войны!"
Я старался походить на этих сорвиголов: приучал себя к дисциплине, командной работе, занимался легкой атлетикой, игровыми видами спорта, осваивал кларнет – инструмент военного оркестра, восторгался военной музыкой, пел "Парни обыкновенные" и мечтал стать военным дирижером или капельмейстером, что то же самое, но звучало более изысканно, – человеком, музыкой поднимающим воинов на борьбу с агрессором. Увлечение музыкой сохранялось все школьные годы и первые годы обучения в ВУЗе. И все же первой моей специальностью стала "радиомонтажник", полученная в ходе школьной производственной практики на Томилинском электровакуумном заводе.
С годами намерение стать профессиональным защитником Родины крепло и окончательно сформировалось к окончанию школы. Неплохой слух, успехи в школьном английском, романтические представления из фильмов и книг о жизни героев - разведчиков пробудили мечты о том, чтобы выучиться на военного переводчика. 11-й класс школы я провел в разъездах между военным городком в Люберцах, где я жил, школой, заводом и подготовительными курсами в МГПИИЯ им. Мориса Тореза. Чтобы освоить иностранный, позднее вбивали нам педагоги, надо на Ять знать русский. На вступительном тестировании я, судя по решению экзаменаторов дать мне "добро" на дальнейшую сдачу экзаменов, хорошо написал сочинение – камень преткновения для многих абитуриентов и успешно сдал устный русский. Таким образом, в 1965 году я стал слушателем возрожденного после девятилетнего перерыва Военного института иностранных языков.
С первого дня обучения педагоги внушали, что язык – это оружие и что искусное владение им в любом деле будет содействовать успеху, а на войне - победе. Первый же текст первого осваиваемого мной языка был о войне. В переводе на русский отрывок из него звучал так: "Двадцать лет – это немного. И все же это прошлое. Для молодежи это вообще история".
До института, как и все окружавшие меня молодые люди, представление о том, что такое война, я получал из художественных фильмов и книг. В институте же у меня сформировали четкое прозаичное понимание этого явления, а также то, что на Западе зреет новая угроза моей Родине. И что ее источники - США и НАТО, готовят по ней подлые удары: устанавливают ядерные ракеты в сопредельных странах, размещают подводные ракетоносцы в опасной близости.
Занимаясь строительством социального строя, ставящего целью окончательное свержение капитализма и построение совершенного общества, наша страна крепила обороноспособность и стремилась не остаться в одиночестве перед агрессором: увлекала успехами в социалистическом строительстве освобожденные от гитлеровской оккупации страны Восточной Европы, помогала освободиться от колониальной зависимости странам, завоевывала друзей на всех континентах, оказывала им посильную, в том числе военную и военно-техническую, помощь. Благодаря решительному вмешательству СССР провалились агрессии США против Кореи и Вьетнама.
Команда бортовых переводчиков. 1967 г.
Моя учеба была ориентирована на оперативное реагирование на изменения в военно-политической обстановке в мире. Уже на втором курсе мне довелось, сорвавшись с занятий, участвовать в оказании военной и военно–технической помощи Египту и Сирии, пострадавшим в шестидневной войне с Израилем, намеревавшемся захватить часть их территории и при поддержке стран–членов НАТО осуществить свои экспансионистские планы. Экстренно переоблачившись в гражданскую экипировку в роли бортового переводчика на проверенных транспортных самолетах Ан–12 из различных регионов страны я совершил несколько челночных полетов в Арабскую Республику Египет с поставками этой стране техники и оружия. В декабре 1967 и феврале 1968 годов уже в авиационной форме одежды с погонами старшины сверхсрочной службы я обеспечил официальные визиты эскадрилий бомбардировщиков Ту–16 из 56-й, т.н. Мигаловской ТБАД в Каир и Дамаск, которые осуществили показательные ковровые бомбометания на египетском полигоне и продемонстрировали миру готовность СССР поддержать ближневосточные страны. Затем на транспортно-пассажирском Ан–10 участвовал в экстренной эвакуации советского летно–технического персонала из охваченного гражданской войной Йемена.
Официальный визит в АРЕ. Каир - Вест. 1967 г.
В 1968 году СССР совершил очередной рывок в освоении космоса. В сентябре с Байконура был запущен и совершил облет Луны беспилотный корабль, получивший название "Зонд-5", в полете сфотографировавший Землю со стороны африканского континента и возвратившийся на Землю с приводнением в Индийском океане. За три месяца до этого я принял участие в предварительной отработке этой операции по обнаружению космического спускаемого аппарата в экваториальных широтах Индийского океана на самолете Ту–95 РЦ Северного флота. В тот раз я выполнял функции бортового переводчика в повседневной форме одежды слушателя Военного института.
После взлета с авиабазы Морской авиации Кипелово мой самолет из состава 392-го ОДРАП совершил промежуточную посадку в североосетинском Моздоке. А затем выполнил уникальный полет для летчиков – североморцев дальней авиации ВМФ, поскольку проходил с дозаправкой топливом не над бескрайними просторами Атлантического океана, а над территорией горного Ирана и бортовым переводчиком, обеспечивавшем пролет иностранного государства. При отработке этого маршрута впервые отрабатывалось взаимодействие экипажа разведывательного самолета дальней авиации ВМФ с кораблями 8-й Оперативной эскадры ВМФ и четырежды пересекалась граница иностранного государства.
Выпускной курс с наставниками. ВИИЯ. 1970 г.
Моя авиационная эпопея завершилась с окончанием ВУЗа и оказанием гуманитарной помощи народу Перу, пострадавшему от майского землетрясения 1970 года. В июле я участвовал в перелете двух самых мощных по тем временам транспортных самолетов Ан–22 "Антей" из состава 81-го ВТАП, базировавшегося на аэродроме Иваново (Северный), в Лиму. Самолеты под завязку были загружены медикаментами, продуктами питания, палатками, спальными мешками и вертолетами с экипажами и медперсоналом полевого госпиталя. Полет проходил с промежуточными посадками на авиабазу ВМС США Кефлавик в Исландии, гражданские аэродромы Гандер и Галифакс в Канаде и Сантьяго-де-Куба. В Галифаксе в расчетное время мы не встретились с экипажем "Антея", летевшего с часовым интервалом перед нами.
Предположили, что он совершил посадку в Гандере. Однако на Кубе наше предположение развеялось: мы были встречены газетами с иллюстрациями, на которых американский ковбой сбивает из кольта летящего голубя с надписью "СССР". Так кубинцы отреагировали на пропавший над Атлантикой Ан–22 после взлета с американской авиабазы. Тогда, как выяснилось позднее, через 40 минут после взлета в Кефлавике самолет взорвался в воздухе, унеся жизни 22 членов сдвоенного экипажа "Антея", медиков и экипажа одного из спасательных вертолетов. Тогда я утвердился в подлости и лицемерии американских спецслужб и личного состава авиации американских ВМС, допущенных к осмотру того самолета.
По окончании ВУЗа мне посчастливилось большую часть офицерской службы посвятить Военно-морскому флоту: Краснознаменному Черноморскому, 8-й оперативной эскадре ВМФ и Краснознаменному Северному. Там я смог реализовать заложенные в меня за годы учебы знания и открывшиеся возможности. На Черноморском флоте я попал в команду из пяти офицеров со знанием языков стран средиземноморского бассейна. По материалам иностранной печати, радиоперехвата и специфических разведывательных средств мы отслеживали изменения в военных приготовлениях против СССР стран–членов НАТО, состоянии военно-морских сил и морального потенциала их личного состава. Ежедневно доводили полученную информацию до командования флота, ежемесячно обобщали ее в форме информационных бюллетеней для личного состава кораблей и частей, регулярно публиковали статьи во флотской газете "Флаг Родины", ежегодно представляли выводы из анализа полученной информации в вышестоящие инстанции. Главный вывод, как правило, сводился к тому, что ВМС США и их союзников по НАТО активно готовятся к использованию по прямому назначению.
Офицеры нашего подразделения участвовали во всех учебно-боевых мероприятиях флота: в учениях с кораблями болгарского и румынского ВМФ в Черном море, деловых заходах и официальных визитах в зарубежные порты, обеспечении пребывания иностранных делегаций и кораблей в портах Одесса и Севастополь, прикомандировывались к кораблям, несущим боевую службу в составе 5-й оперативной эскадры ВМФ в Средиземном море и кораблям Северного флота, выполнявшим задачи в Атлантическом океане. Фоном всех проводимых ученый, как правило, было отражение нападения с участием ВМС стран НАТО на нашу Родину с южного морского направления. А общение с моряками и населением посещаемых портов направлялось на укрепление взаимопонимания и дружбы между нашими странами и народами.
БПК "Огневой". Лагос, Нигерия. 1975 г.
Заводить друзей мы стремились и среди иностранцев, обучавшихся в Центре по подготовке иностранных военнослужащих в грузинском Поти и на курсах офицерского состава иностранных государств в Измаиле - городе в бессарабской части Одесской области УССР. Путем демонстрации конкретных достижений нашей страны и успехов в социалистическом строительстве мы убеждали их в преимуществах социалистического образа жизни и побуждали следовать нашему примеру. При этом наряду с кабинетными занятиями проводили регулярные экскурсионные поездки в воинские части, по знаковым местам, предприятиям, учебным и иным заведениям нашей страны, организовывали отдых в периоды каникулярных отпусков в военных оздоровительных учреждениях. В первую очередь уделяли внимание и работали с воинами стран, пострадавших от колониального господства стран НАТО.
С Черноморского флота я получил назначение на 8-ю Оперативную эскадру ВМФ, действовавшую в Индийскоокеанском регионе. Это соединение, береговая база которого с Троицкой стенки Севастополя была переведена на озеро Донузлав, состояло из корабля управления "Семен Челюскин", танкера "Ахтуба" и экспедиционно–океанографических судов Апшерон, Диксон, Донбасс, Даурия, Баскунчак, Севан, Тамань, Ямал. В задачу эскадры входило участие в космической программе СССР: оморячивании космонавтов, испытании приводняемых космических аппаратов, обнаружении и эвакуации возвращавшихся на Землю из дальнего космоса и приводнявшихся в Индийском океане спускаемых аппаратов. Кроме того корабли эскадры отслеживали агрессивные приготовления сосредоточенного в этом районе 5-го флота США, демонстрировали военно-морское присутствие нашей страны и решали внешнеполитические задачи в посещаемых странах. При заходах в иностранные порты наши практически безоружные суда выгодно отличались от вооруженных до зубов американских кораблей, подчеркивая угрозу возможного их вмешательства в дела стран региона. А достойное поведение и доброжелательное отношение наших моряков к жителям черного континента подчеркивало их отличие от разнузданных и заносчивых в отношениях с местными жителями американских матросов.
Значительная часть моей флотской службы прошла в Заполярье, на Северном флоте, где я руководил командой из восьми офицеров со знанием языков стран североатлантического региона и организовывал решение в принципе тех же вопросов, что и на Черноморском флоте. Отличие состояло в неизмеримо большем географическом размахе, количестве и разнообразии отслеживаемых объектов: военно-морских сил, в первую очередь, входящих в них атомных подводных ракетоносцев, авианосных и корабельных ударных групп стран НАТО. Приходилось учитывать стремление надводных и подводных кораблей этих стран доминировать в операционной зоне флота, провокационно внедряться в районы его боевой подготовки во время проведения учений и пусков баллистических ракет по камчатскому полигону Кура. А также отслеживать боевую деятельность ВМС вероятного противника, в том числе путем личного присутствия. Так, как это было во время англо – аргентинской войны из-за Фолклендских островов.
Здесь, на Северном флоте я продолжал оттачивать журналистские навыки, публикуясь во флотской газете "На страже Заполярья" и выступая в программе "Для воинов Заполярья" Мурманского радио. Кульминацией журналистской деятельности моей команды стало издание книги "У карты Атлантики", характеризующей военно - политическую обстановку в североатлантическом регионе, внутриполитическое положение в странах НАТО, состояние военно-морских сил и корабельных группировок, противостоявших Северному флоту.
РКР "Маршал Устинов". Норфолк. США. 1989 г.
Служба на Северном флоте изобиловала встречами с моряками и населением ведущих стран НАТО. Здесь приходилось обеспечивать проведение официальных визитов кораблей в порты Франции, Великобритании и Соединенных Штатов Америки, принимать в порту Мурманск корабли США, ФРГ и Норвегии. В общении с моряками этих стран мы стремились нивелировать навязываемое западной пропагандой негативное представление о нашей Родине, демонстрировать оборонительный характер боевой подготовки ВМФ и миролюбивый характер внешней политики СССР. Этому способствовали посещение кораблей местным населением, выступления в местах отдыха жителей ансамблей песни и пляски флота, коллективов художественной самодеятельности кораблей, встречи непрофессиональных спортивных команд по футболу, баскетболу и волейболу, вручение флотских сувениров, совместные обеды с борщом и макаронами по-флотски, выступления советских моряков в электронных средствах массовой информации посещаемых стран. Нередко нам приходилось выступать в роли переводчиков на переговорах с иностранными коллегами, в частности, с делегацией ВМС США на переговорах по предупреждению столкновения судов в море.
Следующий этап моей военной карьеры был связан с погружением в журналистскую среду Международного Московского радио (Radio Moscow World Service), где был развернут отдел военных комментаторов в составе пяти офицеров со знанием восточных и европейских языков, призванный демонстрировать миру открытость и миролюбие советских вооруженных сил. Для лучшего понимания иностранцами в работе советского Иновещания, а вместе с ним и нашего отдела, широко использовались формы и методы трансляции зарубежных радиопередач: броские, интригующие заголовки программ, обращения за разъяснениями к ведущим, в первую очередь авторитетным с точки зрения зарубежного слушателя, советским военачальникам, провокационные, рассчитанные на подогрев к ним интереса иностранной общественности вопросы.
Будучи ответственным редактором редакции радиовещания Западного направления Гостелерадио, я практически ежедневно освещал одну–две темы, характеризующие ту или иную военно-политическую ситуацию в мире. Рассматривая ее с точки зрения убежденного советского патриота, разоблачая скрываемые за миролюбивой риторикой агрессивные военные приготовления США и их союзников по НАТО. С болью в сердце я комментировал явно подрывающие обороноспособность нашей страны уступки тогдашнего российского руководства по договорам по открытому небу, сокращению ракет средней и меньшей дальности, противоракетной обороне и другим ослабляющим международную безопасность вопросам. Работая на Международном Московском радио, я схватывался в радиоэфире, а будучи в Лондоне, встретился и познакомился на месте с работой журналистов Британской широковещательной корпорации, русская служба которой огульно поливала нашу страну грязью.
С крушением Берлинской стены и воссоединением Германии мне было поручено возглавить радиовещание на немецком языке, к которому приступила радиостанция "Волга" Западной группы российских войск, дислоцированная на Менцельштрессе, 4 в Потсдаме. Трансляция программ в коротковолновом диапазоне частот осуществлялась с радиопередатчика Кёнигс–Вустерхаузен, расположенного недалеко от Берлина. Ежедневно, скрепя сердце и понимая, насколько неоправданно и безответственно это делается, моя команда из пяти человек готовила и транслировала часовые программы, разъясняющие ход вывода российских войск из Германии, настроения выводимых из мест дислокации военнослужащих, отношение к выводу местного населения, рассказывала о том, что ждет выводимые войска на Родине и о помощи немецкой стороны в их обустройстве в России. В основу содержания радиопрограмм закладывалась мысль о миролюбии наших Родины и народа, пересмотра ими своего положения в мире и в отношениях с западными странами.
Выходя в радиоэфир, мы выражали надежду на благоразумные ответные действия этих стран по смягчению былого противостояния на европейском континенте и нерасширении Североатлантического блока на восток. Используя богатейший архив, мы делали исторические материалы о дружеских отношениях, сложившихся между российскими воинами, военнослужащими и населением ГДР, информационно сопровождали выступления советских артистических бригад в оставляемых гарнизонах и на немецких площадках. Закладывали основы будущих дружественных отношений с жителями объединенной Германии, встречаясь с гражданами ФРГ и военнослужащими Бундесвера, рекламируя Русский дом в Берлине, расположенный на Фридрихштрассе, 176-179, в берлинском районе Митте. Как выяснялось практически каждодневно, наши радиопрограммы помимо Германии люди слушали во многих других странах. Об этом мы судили по письмам, приходившим даже из Индии и Китая, Аргентины и Никарагуа.
Мне довелось участвовать и в Операции по восстановлению конституционного порядка в Чеченской Республике 1994-1996 годов. К лету 1995 года в Грозном была восстановлена и возобновила работу радиостанция "Вайнах", на которой мне было поручено открыть и ежедневно вести часовую передачу в интересах содействия мирному разрешению обстановки и обеспечения пребывания группировки внутренних войск Российской Федарации. В качестве объектов информационно - пропагандистского воздействия провозглашались личный состав группировки внутренних войск, население и боевики бандформирований.
В то время незаконные вооруженные формирования, отступая в труднодоступные высокогорья, продолжали оказывать сопротивление в равнинных районах и совершали теракты против российских военнослужащих и гражданских лиц, лояльных российской власти, в том числе представителей средств массовой информации. За годы чеченского противостояния бандитами было казнено 25 журналистов, 15 из которых работали на ГТРК "Вайнах". Ежедневно в роли журналиста Центральной телерадиостудии Минобороны с 17 до 18.00 на волнах этой компании я транслировал радиопрограммы, будучи одновременно их корреспондентом и выпускающим.
В этих программах я разъяснял объективную необходимость пребывания и справедливый характер действий группировки российских войск по наведению конституционного порядка на территории Чеченской Республики; демонстрировал традиционные, продолжающие оставаться дружественными в период осложнения обстановки отношения между российским, чеченским и другими народами Российской Федерации, недопустимость их подрыва идеологами бандформирований. Разоблачал губительный для чеченского народа характер деятельности, в первую очередь иностранных боевиков, натасканных западными спецслужбами на дальнейший развал нашей Родины, побуждал чеченских мужчин отказаться от следования за иностранными наемниками, показывал обреченность на провал любых усилий по созданию независимой Ичкерии и позитивные перспективы развития ситуации на Северном Кавказе с прекращением неоправданного кровопролития..
Реализации задачи информирования и побуждения к конструктивным действиям населения и боевиков способствовало прикомандирование и тесное взаимодействие со штабом группировки внутренних войск в Чеченской Республике. Участие в ежедневных заслушиваниях руководителей разного уровня о выполнении задач в части их касающейся, с ориентированием и постановкой новых задач по направлениям деятельности на предстоящие сутки и ближайшую перспективу. Максимум усилий направлялся на добывание голосовой информации участников подготавливаемых программ. В ходе вечерних встреч готовилось интервью с одним из руководителей командования группировки. Утром совершался выезд либо вылет в один из районов расположения войск для записи бесед с офицерами и солдатами на позициях, на блок – посты, в чеченские селения, в дома руководителей местной самообороны, в фильтрационные лагеря, на переговоры и просто встречи с представителями руководства Ичкерии, в места сдачи оружия, проведения митингов, как правило, перед Домом правительства.
Днем на броне одного из БТРов, я перемещался из места дислокации в Ханкале в район Олимпийского спортивного комплекса, в котором временно размещалось Радио "Вайнах" и который располагался в 200 метрах от здания Правительства национального возрождения Республики в центре Грозного. По пути останавливался на центральном рынке чеченской столицы, общался с покупателями, продавцами, интересовался настроениями и отношением к произошедшим за сутки событиям, а также волнующими вопросами. Все контакты записывал на журналистский катушечный магнитофон "Репортер-6" венгерского производства.
С черновыми записями становился к выделенному радиостудийному магнитофону МЭЗ (Московский Экспериментальный завод телевизионной и радиовещательной аппаратуры) и с помощницей – красавицей по имени Хеди (от араб. هَدِيَّة – "подарок") начинал колдовать над пленкой. Как правило, набиралось до 40–45 минут отредактированного и выправленного звукового текста. Остальную 15 – минутку удавалось закрыть музыкальными заставками, в частности песнями группы "Доктор Ватсон". Везде работал в гражданской форме одежды, не расставаясь с ручной осколочной наступательной гранатой РГД-5.
До самого увольнения в запас я был горд тем, что являюсь выпускником Военного института иностранных языков – учебного заведения, в мирное время за боевые заслуги награжденного боевым орденом, и что орден "За военные заслуги" - мой вклад в эту награду. Где бы я ни был, будь то на флоте или в боевой журналистике, я всегда стремился исполнять свои служебные обязанности, сверяя решения и поступки с выдающимися делами однокашников, инициативно, со знанием дала, честно и в интересах безопасности Родины.
Ветеран боевых действий капитан 1 ранга в отставке Александр Яковлев
