С Виктором Петровичем Шабровым на встречу с молодёжью пришел житель блокадного Ленинграда, руководитель корпункта Сайта Российского Союза ветеранов Герман Петрович Бич.
Он рассказал, как началась Великая Отечественная война, как сражались наши солдаты в первые дни и месяцы войны. Что была судьбоносная для страны битва за Москву, потом был Сталинград, сражение на Курской дуге, освобождение Украины и Белоруссии, штурм Кёнигсберга и взятие Берлина. Теперь он представил ребятам ветерана в форме старшего лейтенанта Советской Армии. На его кителе, помимо юбилейных наград и знаков общественных организаций, орден Отечественной войны II степени и Красная Звезда, медали "За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." и "За взятие Берлина". Виктор Петрович сосед с ребятами, он живёт рядом калининградской школой № 25. Этим, да и не только этим он заинтересовал юных калининградцев – когда началась война Виктору было всего 12 лет, столько, сколько его слушателям. Родился он в городе Фурманове Ивановской области.
"У меня папа был очень квалифицированный электрик. А таких людей всегда куда-то выдвигали, вот его и отправили в Москву учиться на политрука. В конце мая 1941 года отец написал маме, чтобы мы прибыли к нему в Москву. Так и сделали, собрались и приехали. В Москве у нас, кстати, родственники жили по линии отца.
22 июня 1941 года, воскресенье. В тот день мы планировали с отцом поехать в парк имени Горького в цирк-шапито. Предварительно решили заехать в гости к тётке, она как раз жила рядом с парком. Приехали около 10 часов утра. Москвичи ещё не знали, что началась война. Вы можете себе это представить? Не было никаких сообщений, не объявляли ничего. На улице народ свободно передвигался, ничего не зная.
Дядя мой работал в Академии наук СССР и был близок к некоторым правительственным кругам. Сидим дома, взрослые там свои разговоры ведут, у нас, детей, свои дела. Вдруг раздался телефонный звонок. Позвонил дядька и сказал, что в 11 часов будет выступление Молотова - народного комиссара иностранных дел СССР.
Вот так стало известно, что началась война. Хотя уже с 4 часов утра немцы бомбили наши города. Конечно, в тот день мы не пошли ни в какой цирк. Напротив дома тетки за забором было финское посольство. Мы с братом задали себе вопрос: "Ах, началась война, а ну-ка посмотрим, что там финны делают! Ведь раз Финляндия вместе с Германией начала боевые действия, значит они тоже воюют" Пришли туда, а там тихо.
На следующий день на Крымском мосту были сделаны огневые сооружения из мешков и уже стояли зенитки. Паники никакой не было, мы её не видели. Уже потом у народа сознание немного поменялось.
В Москве мы были до первых бомбежек, примерно до 20 июля. С площади трёх вокзалов начали ходить такими стройными рядами группы по сотне человек — мобилизованные ребята отправлялись на сборные пункты.
В начале июля мы застали первый налёт. Отец был ещё с нами. Мы сидели в своей комнатке в Измайлово. Вдруг нам барабанят в дверь и кричат: тревога, воздушная тревога, всем в подвал!
Ну, а как же в подвал? Интересно же. Мы добежали до подвала, а туда уже не пошли. И вот стояли и смотрели. Темно было, предрассветный туман такой. И только смотришь — прожекторы освещают, ловят летающие самолеты.
Потом отца отправили на фронт. Мы вернулись в свой родной город Фурманов. Возвратились, а на месте нашей школы уже госпиталь организован. Мне нужно было дальше идти в пятый класс.
В войну учились мы так: сегодня в одном месте, завтра в другом. Бегали из одного помещения в другое. Главное, чтобы было где сидеть и на чём писать.
В 1941-1942 годах была очень суровая зима. Мы же не знали раньше, что такое голод, когда нечего кушать. А тут вдруг сразу и голод, и холод. Конечно, всё это было очень тяжело.
Мама у меня была рукодельница. У неё была машинка, и она вышивала всякие кружева, вещи. Вот мы с ней зимой с санями ходили в деревню. Она брала с собой что-нибудь из того, что можно было продать, и мы меняли это на продукты.
В 1944 году брата призвали в армию. А у меня с товарищем как-то спонтанно возник план — бежать на фронт. План созрел, мы к нему готовились. Это было в конце апреля 1944-го. Короче говоря, мы с товарищем на попутках и на проходящих эшелонах добрались из Ивановской области до Молдавии. Военкомат же нас не брал, по возрасту мы никак не подходили.
Питались мы жутко. Кто чего даст, кто чем накормит. Бывало, солдаты подкидывали чего-нибудь. Приехали в Молдавию. Выскочили из эшелона, а нас тут же поймали и отвели в часть. Мы были похожи на каких-то негритят — чумазые, грязные, оборванные. Больше месяца так мы передвигались.
В части с нами начали проводить допрос. Послушать беседу пришел офицер из контрразведки, это был 1-й отдел СМЕРШ. Оказалось, что офицер этот сам из Ивановской области и знает моего отца. Когда всё это дело прояснилось, он сказал: капитан, это наши мальчишки, их надо пригреть.
Вот с этого все и началось. Послали меня и моего приятеля в воинскую часть к генералу. Он на нас посмотрел и говорит, мол, вам нужно подучиться немного. Направили нас в запасной армейский полк, сразу в медсанбат. Я говорю: не пойду в медсанбат, пойду в ту часть, которая идет на фронт, которая будет воевать. Так и получилось. Друга оставили в медсанбате, а меня направили в запасной полк в сапёрную роту. Чтобы вы понимали, запасные полки — это такие пункты, в которых собирали раненых из госпиталей, лиц непризывного возраста. Там проходило обучение, так сказать, часовые учебные основы.
В это время под Кишиневом была окружена большая группа немецких войск. Ей на помощь из Румынии, из-под города Яссы, была сформирована танковая группировка, задачей которой было освобождение немецких войск. Пришел приказ. Нас сбросили на это направление, чтобы мы быстро создали минные поля и сделали несколько траншей — некоторая дополнительная линия преград.
Немцы нас там постоянно обстреливали. Мы на ходу ставили мины. Я и другие, которые не знали, что такое мина, должны были их разгружать из машин и растаскивать по местам. Сразу за нами уже шли опытные саперы и вставляли запальники. Все это нужно было делать очень быстро.
Позже пришел приказ по фронту — собрать всех молодых. Таких же, как я, и направить в Суворовское училище. Командир дал мне машину, повезли меня в город Бельцы в Молдавии. Там нам выдали форму и документы. Я был рядовой. Приехал и стал искать ребят со своей части. Не нашёл ни приятеля своего, никого. Я решил воспользоваться правом своего документа, сказал, что отстал от части. И отправился один на примкнувших эшелонах, на машинах.
Я добрался из Молдавии почти до города Тернополь на Украине, а там уже был фронт. На одной из станций я встретил артиллерийскую часть, которая после освобождения и взятия Севастополя была сформирована в артиллерийскую бригаду и перебрасывалась на 1-й Украинский фронт. Вот тут-то они меня и подхватили. Так я оказался в артиллерийской части.
Только мы смотрим, а немцы разворачиваются и уходят на запад. Так и закончилась война — мы не вступили в бой и они не вступили. И с этой частью мы прошли с боями, вёе время на передовой. От города Броды на Украине до Берлина, через форсирование рек Висла, Одр и другие.
Тогда я получил своё первое ранение. Ехали мы как-то на своей "полуторке" и на обочине наскочили на мину противопехотную.
Ну, меня взрывной волной и выкинуло в кювет. А мы знали, что за пределами обочины обычно сделаны минные поля. Я там и оказался. Слышу, кричат мне: "Не шевелись! Главное, не шевелись!". Так я и лежал. Нога у меня вывернута и иссечена мелкими осколками. Через некоторое время ко мне подползли ребята с простейшими миноискателями в руках. Это такое устройство из шеста и куска жесткой проволоки. Ты ползешь и перед собой как бы тыкаешь этим шестом. Если наткнулся на мину, то уже спокойно подползаешь и обезвреживаешь. Вытащили меня все-таки и отправили в госпиталь. Пролежал я с травмой недели две.
Дальше мы пошли на Берлин. Но в сам город не заходили, артиллерийские части старались не попадать на городские улицы, потому что были очень неповоротливые и тяжёлые. Мы всегда старались города обходить другими дорогами, но разведка наша всегда была в этих городах.
Потом наш комбат забрал меня на батарею в отделение разведки. Наше отделение ходило на всякие высотные точки и засекало огневые точки противника. Помню, что с юга на помощь Берлину немцы сформировали большую армию, танковую группировку. 3 - 5 мая нас развернули и отправили на эту группировку в Прагу.
8 мая у нас была последняя встреча с немцами. День Победы у нас прошел в боевой обстановке. Мы стояли перед каким-то городом, примерно в 20 километрах от Праги. Мы занимали позицию на одной из высоток. Недалеко от нас стояла наша батарея, танкисты. И вот представьте: Чехословакия в этот период вся в цвету, цветёт буквально всё — зелёное поле, трава вся покрытая одуванчиками — и по ним движутся танки. Идут, штук 20, наверное, все на нас. И в этот момент в небе пролетают американские самолеты. Только мы смотрим, а немцы разворачиваются и уходят на запад. Так и закончилась война — мы не вступили в бой и они не вступили".
Владимир Петрович Шабров с дочерью
У В. П. Шаброва 15 благодарностей от Верховного Главнокомандующего товарища Сталина. После войны Виктор Петрович работал в Калининграде. Со временем его избрали председателем ветеранской организации Калининградского Торгового порта. Он член Совета ветеранов Калининградского областного Совета ветеранов войны и труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов и Балтийского Совета ветеранов города Калининграда.
Встречу организовала и координировала педагог Людмила Сергеевна Житомирская
Герман Петрович Бич, первый заместитель председателя Калининградской областной организации "Российский Союз ветеранов"
