В городе осень, в лесу зима, что, по всему видать, была только что. В побелке снега выпачканы просеки, и с одного боку - фонарные столбы, на которых развешен на просушку серый сырой тюфяк облаков.

- Мжит[1] небосвод, будто без чувств, а ступишь за порог, сам не заметишь, как промокнешь едва ли не до исподнего. И как оно делает это, небо. Из-за его причуд ни за что не выйти сухим из воды, а коли не убережёшься, так набухнет одежда, что не то идти невмочь, но даже стоять.

- Мжит, говоришь?! Это как?

- Моросит, мелким, неслышным глазу дождиком. Так что приходится мжить[2], оберегая ясность взгляда.

- А мжить что такое? Плакать, что ли?

- Моргать и щуриться.

- Вот уж... путаница!

- Отчего ж. Всё понятно, путаница - это в метро, а тут всё открыто, без экивоков.

- Чего это ты вдруг вспомнил про метро?

- Да пришлось побывать недавно, насилу нашёл выход к Кремлёвским садам[3]. Отдышался, окинул взглядом ёлку на Манежной и отправился поклониться тем, за счёт чьих жизней мы пируем свою.

- Куда это?

- Куда ж ещё, как не к Вечному Огню!.. Шагаю, а сам чуть не плачу. Присохшие к мрамору листья, как наградные планки за минувшее. Подошёл ближе, встал напротив, стал смотреть на пламя, и привиделись мне в том огне рыжие чубы отчаянных наших парней, и кровь, что хлестала из их ран.

А подле, как в насмешку, сновали муравьями граждане, шелестели конфектными бумажками, фотографировали друг друга "на долгую память", не надеясь на собственную, короткую чересчур. Всякий тщился показать себя выше, значительнее зданий, переживших многие поколения. Нашлись и такие, что отставляя ладошку, хватали цветок огня, щерились радостно... Противно, ей-ей.

- Тебе?

- Природе человеческой противно сие!

- ...

- Едва Куранты отбили без четверти завтрак[4], я сумел оторвать от земли налившиеся свинцом ноги и пошёл, преисполненный благодарности, дальше. Щупал ногами мостовую Красной площади, тешился величием Кремля и Собора[5]...

И тихо смеялось солнце, звенело фужерами фонарей, а обыкновенная, необыкновенная серая ворона, сидя на узорчатом[6] карнизе ГУМа, задирала прохожих, среди которых был и я...

* * *