Застиранная бахрома ледяного дождя свисает с ветки, как со стола...

Должно, кому и зябко глядеть на это, а иным вспоминается детство, когда ребятишками, в ожидании, покуда принесут суп, ёрзали на стульях, подтрунивая друг над другом, и трепали тесьму скатерти, плетя из неё тройные, нелепо толстые косицы...

- Не порти, оторвёшь. Оставь. - Хмурилась бабушка. И делалось жутко стыдно из-за своего озорства. Щёки алели, и пар, что вился над тарелкой, уже не казался таким горячим. Да и вкус самогО первого терялся промеж приступов неловкости.

И вот уже видно фарфоровое дно, где зайчик с медвежонком играют во что-то вместе, как и положено малышам. А ты не рассматриваешь, по обыкновению рисунок, наклонив от себя тарелку с остатками бульона. Бабушка замечает неладное, трогает тёплый лоб измятый домашним хозяйством ладонью, вздыхает и спрашивает:

- Что тебе положить на второе? Ножку или крылышко?

Чувствуя вину, самому себе в наказание ты просишь нелюбимое костлявое крыло, в котором и есть-то особо нечего, но бабулю не проведёшь. И рядом с пышной горкой картофельного пюре она пристраивает румяную куриную ножку в бумажной юбочке на косточке, дабы не выпачкать рук:

- Кушай на здоровье!

Я понимаю, что прощён, и слёзы благодарности капают с носа прямо в тарелку.

- Ну-ну, не пересоли, будет. - Успокаивает меня бабушка, отчего плачь, хотя и усиливается, но обретает вполне ощутимый сладкий вкус...

- Позвольте! Что за глупости! Такие страсти из-за какой-то тряпки?!

- Это была особенная, как ты выразился, тряпка. Когда началась война, бабушке пришлось спешно покинуть родной дом, а в ту скатерть, единственное, что осталось бабушке от её матери, она завернула немного вещей и свою трёхмесячную дочь, мою маму. Она забрела далеко в лес, не понимая, куда и к кому теперь идти, а когда уж вовсе выбилась из сил, привязала к себе дочку скатертью, чтобы не потерять.

- И скатерть осталась цела? Через всю войну и ещё после?

- Представьте себе, удивительно крепкая ткань, сделана на совесть. Она и теперь накрывает мой стол.

- Быть не может! Но это уж как-то нехорошо. Такая редкость. Можно сказать - семейная реликвия.

- Так оно и есть, только бабушка считала, что любой вещью надо пользоваться.

- Ну, а обветшает?

- Сожгу.

- Зачем? !

- По той же причине. Бабушка не терпела в доме хлама. Кстати же, помнишь старую песню? -

"Хвостом сома - сама свисает бахрома под сень стола узорная тряпица.
Жизнь хохма, господа, смеётся хохлома на скатерти, а мне б остановиться..."

- Смутно.

- Это как раз про неё.

- Про кого? Про скатерть?!

- ...и про бабушку. Смешливая была, хорошая такая, добрая, настоящая баушка.